Детство Люверс

Автор: Пастернак Борис .

Женя Люверс родилась и выросла в Перми. Летом живали на берегу Камы на даче. Однажды, проснувшись среди ночи, Женя испугалась огней и звуков на другом берегу реки и расплакалась. Отец, войдя в детскую, пристыдил её и коротко объяснил: это — Мотовилиха. Наутро девочка узнала, что Мотовилиха — казенный завод и делают там чугун… Самые существенные, беспокоящие её вопросы она умышленно не задала. В это утро она вышла из младенчества, в котором находилась еще ночью, в первый раз заподозрив явление в чем-то таком, что явление оставляет про себя либо открывает только взрослым.

Шли годы. Для Жени это были годы одиночества. Отец постоянно был в отъездах, редко обедал и никогда не ужинал. Когда же раздражался и утрачивал самообладание, то становился совершенно чужим человеком. Мать, появляясь, осыпала детей ласками, проводила с ними целые часы, когда им менее всего этого хотелось, но чаще они видели мать отчужденной, без повода вспыльчивой.

В Екатеринбурге жизнь пошла по-новому. Сережа и Женя поступили в гимназию. Появилась подруга — Лиза Дефендова, дочка псаломщика. Сережа подружился с братьями Ахмедьяновыми.

Среди сослуживцев отца был симпатичный бельгиец Негарат, вскоре вынужденный вернуться на родину. Перед отъездом он сказал, что часть своих книг оставляет у Цветкова. При желании Люверс могут ими пользоваться.

Как-то в августе Женя забралась на поленницу и увидела чужой сад. Три незнакомки в саду разглядывали что-то. Через некоторое время они проследовали в калитку, а невысокий хромой человек нес за ними большой альбом или атлас. Хромающий молодой человек продолжал занимать её и в последующие дни. Она увидела его со своим репетитором Диких выходящим из книжной лавки, куда через минуту они с Сережей зашли за Тургеневым. Оказывается, хромой и был тем самым Цветковым, о котором говорил Негарат.

Однажды родители собрались в театр, а Женя засела за взрослое издание «Сказок Кота Мурлыки». В двенадцатом часу вдруг послышались голоса, топот и громкий, полосующий крик мамы. Детей заперли в их комнатах, а наутро отправили Женю к Дефендовым, а Сережу к Ахмедьяновым.

Живя у чужих людей, Женя впервые измерила глубину своей привязанности к маме. Она вдруг почувствовала, что страшно похожа на нее. Это было ощущение женщины, ощущающей свою внешность и прелесть. Из отведенной ей комнаты она вышла не своей, изменившейся, новой походкой.

Ночью у Дефендовых она опять увидела Цветкова, Хромой удалялся от окна с поднятой в руке лампой. За ним двинулись, перекашиваясь, длинные тени, а за ними и сани, которые быстро вспыхнули и: мотнулись во мрак.

По возвращении домой ей объяснили причину маминой болезни, По окончании спектакля их жеребец в момент появления родителей стал биться, вздыбился и насмерть задавил прохожего, а мама заболела нервным расстройством. «Тогда и родился мертвый братец?» — спросила Женя, слышавшая об этом у Дефендовых.

Вечером пришел удрученный чем-то репетитор. Погиб его друг — Цветков. Женя вскрикнула и бросилась вон из комнаты. «Чем объяснить этот всплеск чувствительности? — думал Диких. — Очевидно, покойный произвел на эту маленькую женщину особо глубокое впечатление, которому есть свое имя».

Тут он ошибся. Впечатление действительно было жизненно важно и значительно, но смысл его был в том, что в её жизнь вошел другой человек, третье лицо, то, которое имеют в виду евангельские заповеди, когда говорят о любви к ближнему.