Михаил Лермонтов стихотворение Дума

Михаил Лермонтов стихотворение 8220 Дума 8221

В январском номере “Отечественных записок” за 1839 год впервые было опубликовано стихотворение Лермонтова “Дума”. “Черной страницей в истории России” назвал этот период И.А. Герцен. Реакция не смогла заглушить голос М.Ю. Лермонтова, но время наложило свой отпечаток на творчество великого поэта, оно диктовало свои темы, образы, настроения. По словам А. Герцена, “… то были сомнения, отрицания; мысли, полные ярости”.

Противоречия между высоким сознанием дворянского интеллигента, страстной внутренней активностью души и внешней бездеятельностью, прожиганием жизни в маскарадном аду, в бессмысленном существовании привело к мрачным проклятиям “Думы”, прозвучавшей как похоронная песня потерянному поколению:

К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы:

Перед опасностью позорно малодушны,

А перед властию — презренные рабы.

“Дума” — поэтическое выражение проблем и мыслей романа “Герой нашего времени”. Основная мысль — размышления о судьбах поколения. После поражения декабристского восстания становится невозможной практически любая творческая деятельность. В связи с этим люди боятся репрессий, замыкаются, стараются уйти от жизни в мир дум. Это стихотворение Лермонтова не взгляд на поколение со стороны, а откровение человека, принадлежащего поколению: “Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать…”, “Я знал одной лишь думы власть — одну, но пламенную страсть…” и т. д. Поскольку поколение лишено возможности действовать,

…под бременем познанья и сомненья

В бездействии состарится оно.

Стихотворение “Дума” продиктовано отчаянием. Анализируя свое поколение, Лермонтов видит конфликт между разумом и страстью:

…И царствует в душе какой-то холод тайный,

Когда огонь кипит в крови.

Это приводит к противоречию между смысловой законченностью фразы и эмоциональностью отдельного слова. Несмотря на то что многие строки представляют собой афоризмы: “И ненавидим мы, и любим мы случайно…” и закончены, они не способны в полной мере вместить авторские эмоции.

Перед опасностью позорно-малодушны,

И перед властию — презренные рабы.

Фраза законченная, но за ней идут стихи, продолжающие ее эмоционально:

Так тощий плод, до времени созрелый,

Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,

Висит между цветов, пришлец осиротелый,

И час их красоты — его паденья час!

Логическая связь между четверостишиями и частями стихотворения ослаблена. Она поддерживается лишь общей темой и эмоциональным строем. Каждое четверостишие — законченное предложение. Голос рассудка звучит открыто. Голос же страсти — приглушенно. Часто используются слова в переносном значении: “состариться” означает не только физическую, но и духовную старость, “ровный путь без цели” — знак равнодушия, апатии, отсутствия жизненных тревог и падений. Часто встречаются метафоры (”старость души”, “жизнь-путь” и т. д.). В первой части стихотворения в основном используются традиционные слова элегического романтизма (”печально”, “томит”, “вянем”) и слова философского значения (”познанья”, “сомненья”, “добру”, “злу”, “рабы” и пр.). Встречаются выразительные резкие оценочные эпитеты (”постыдно”, “позорно”). Первая часть заканчивается романтическими словами: “Так тощий плод, до времени созрелый…” Во второй части слова ораторского стиля заменяют слова элегического стиля. Встречается употребление контрастирующих слов: “ненавидим” — “любим”, “холод” — “огонь”. Романтика сменяется реквиемом.

В последней части вновь появляются слова ораторского стиля в сочетании с философской лексикой: “ни мысли плодовитой”, “судья”, “гражданин” и т.д. Чем более убедительно развенчивается поколение, тем прозаичнее становится стиль. Все вышесказанное позволяет говорить о жанровом своеобразии стихотворения. Это не традиционная элегия, для которой характерно единство стиля и интонации, не философская элегия и не гражданская ода, содержание “Думы” не вмещается в границы какого-либо определенного жанра.

Лермонтов не отделяет себя от своего поколения, поэтому трагедия времени, поколения и страны — это и его трагедия, выраженная в стихотворении “Дума”.