Название: Прелести культуры

Вид работы: реферат

Рубрика: Литература и русский язык

Размер файла: 15.26 Kb

Скачать файл: referat.me-194640.docx

Краткое описание работы: Прелести культуры Автор: Зощенко М.М. Я всегда симпатизировал центральным убеждениям. Даже вот когда в эпоху военного коммунизма нэп вводили, я не протестовал. Нэп так нэп. Вам видней.

Прелести культуры

Прелести культуры

Автор: Зощенко М.М.

Я всегда симпатизировал центральным убеждениям.

Даже вот когда в эпоху военного коммунизма нэп вводили, я не протестовал. Нэп так нэп. Вам видней.

Но, между прочим, при введении нэпа сердце у меня отчаянно сжималось. Я как бы предчувствовал некоторые резкие перемены.

И действительно, при военном коммунизме куда как было свободно в отношении культуры и цивилизации. Скажем, в театре можно было свободно даже не раздеваться -- сиди, в чем пришел, хоть при шапке. Это было достижение.

А вопрос культуры -- это собачий вопрос. Хотя бы насчет того же раздеванья в театре. Конечно, слов нету, без пальто публика выгодней отличается -- красивей и элегантней. Но что хорошо в буржуазных странах, то у нас иногда выходит боком.

Товарищ Локтев и его дама Нюша Кошелькова на днях встретили меня на улице. Я гулял или, может быть, шел горло промочить-- не помню.

Встречают и уговаривают:

-- Горло, говорят, Василий Митрофанович, от вас не убежит. Горло завсегда при вас, завсегда его прополоскать успеете. Идемте лучше сегодня в театр. Спектакль -- "Грелка".

И, одним словом, уговорили меня пойти в театр -- провести культурно вечер.

Пришли мы, конечно, в театр. Взяли, конечно, билеты. Поднялись по лестнице.

Вдруг назад кличут. Велят раздеваться.

-- Польта,-- говорят, - сымайте.

Локтев, конечно, с дамой моментально скинули польта. А я, конечно, стою в раздумье. Пальто у меня было в тот вечер прямо на ночную рубашку надето. Пиджака не было. И чувствую, братцы мои, сымать как-то неловко. "Прямо,-- думаю,-- срамота может произойти". Главное -- рубаха нельзя сказать что грязная. Рубаха не особенно грязная. Но, конечно, грубая, ночная. Шинельная пуговица, конечно, на вороте пришита крупная. "Срамота,-- думаю,-- с такой крупной пуговицей в фойе идти".

Я говорю своим:

-- Прямо, говорю, товарищи, не знаю, чего и делать. Я сегодня одет неважно. Неловко как-то мне пальто сымать. Все-таки подтяжки и сорочка опять же грубая.

Товарищ Локтев говорит:

-- Ну, покажись.

Расстегнулся я. Показываюсь.

-- Да,-- говорит,-- действительно видик...

Дама тоже, конечно, посмотрела и говорит:

-- Я, говорит, лучше домой пойду. Я, говорит, не могу, чтоб кавалеры в одних рубахах рядом со мной ходили. Вы бы, говорит, еще подштанники поверх штанов пристегнули. Довольно, говорит, вам неловко в таком отвлеченном виде в театры ходить.

Я говорю:

-- Я не знал, что я в театры иду,-- дура какая. Я, может, пиджаки редко надеваю. Может, я их берегу,-- что тогда?

Стали мы думать, что делать.

Локтев, собака, говорит:

-- Вот чего. Я, говорит, Василий Митрофанович, сейчас тебе свою жилетку дам. Надевай мою жилетку и ходи в ней, будто тебе все время в пиджаке жарко.

Расстегнул он свой пиджак, стал щупать и шарить внутри себя.

-- Ой,-- говорит,-- мать честная, я, говорит, сам сегодня не при жилетке. Я, говорит, тебе лучше сейчас галстук дам, все-таки приличней. Привяжи на шею и ходи, будто бы тебе все время жарко.

Дама говорит:

-- Лучше, говорит, я, ей-богу, домой, пойду. Мне, говорит, дома как-то спокойней.

А то, говорит, один кавалер чуть не в подштанниках, а у другого галстук заместо пиджака. Пущай, говорит, Василий Митрофанович в пальто попросит пойти.

Просим и умоляем, показываем союзные книжки -- не пущают.

-- Это,-- говорят, - не девятнадцатый год -- в пальто сидеть.

-- Ну,-- говорю,-- ничего не пропишешь. Кажись, братцы, надо домой ползти.

Но как подумаю, что деньги заплачены, не могу идти -- ноги не идут к, выходу.

Локтев, собака, говорит:

-- Вот чего. Ты, говорит, подтяжки отстегни,-- пущай их дама понесет заместо сумочки. А сам валяй, как есть: будто у тебя это летняя рубашка апаш и тебе, одним

словом, в ней все время жарко.

Дама говорит:

-- Я подтяжки не понесу, как хотите. Я, говорит, нe для того в театры хожу,

чтоб мужские предметы в руках носить. Пущай Василий Митрофанович сам несет

или в карман себе сунет.

Раздеваю пальто. Стою в рубашке, как сукин сын. А холод довольно собачий.

Дрожу и прямо зубами лязгаю. А кругом публика смотрит.

Дама отвечает:

-- Скорей вы, подлец этакий, отстегивайте помочи. Народ же кругом ходит.

Ой, ей-богу, лучше я домой сейчас пойду.

А мне скоро тоже не отстегнуть. Мне холодно. У меня, может, пальцы не

слушаются -- сразу отстегивать, Я упражнения руками делаю.

После приводим себя в порядок и садимся на места.

Первый акт проходит хорошо. Только что холодно. Я весь акт гимнастикой

занимался.

Вдруг в антракте задние соседи скандал поднимают. Зовут администрацию.

Объясняют насчет меня.

-- Дамам,-- говорят,-- противно на ночные рубашки глядеть. Это,

говорят, их шокирует. Кроме того, говорят, он все время вертится, как сукин сын.

Я говорю:

-- Я верчусь от холода. Посидите-ка в одной рубахе. А я, говорю, братцы, и сам

не рад. Что же сделать?

Волокут меня, конечно, в контору. Записывают все как есть.

После отпускают.

-- А теперь,---говорят,-- придется вам трешку по суду отдать.

Вот гадость-то! Прямо не угадаешь, откуда неприятности...