Название: Поэма без героя Анны Ахматовой. Серебряный век в послереволюционном измерении.

Вид работы: сочинение

Рубрика: Литература и русский язык

Размер файла: 15.3 Kb

Скачать файл: referat.me-199527.docx

Краткое описание работы: «Поэма без героя» Анны Ахматовой. Серебряный век в послереволюционном измерении. Автор: Ахматова А.А. В «Поэме без героя», писавшейся в 40-е и последующие годы (всего около 20 лет), Анна Ахматова обратилась ко временам своей молодости — эпохе поэтического «серебряного века»; Здесь причудливо переплетается прошлое и настоящее, дорогие сердцу поэтессы бытовые детали и фантастические образы, легенда и действительность.

Поэма без героя Анны Ахматовой. Серебряный век в послереволюционном измерении.

«Поэма без героя» Анны Ахматовой. Серебряный век в послереволюционном измерении.

Автор: Ахматова А.А.

В «Поэме без героя», писавшейся в 40-е и последующие годы (всего около 20 лет), Анна Ахматова обратилась ко временам своей молодости — эпохе поэтического «серебряного века»; Здесь причудливо переплетается прошлое и настоящее, дорогие сердцу поэтессы бытовые детали и фантастические образы, легенда и действительность. В первой части поэмы, озаглавленной «Девятьсот тринадцатый год», сюжет представляет собой историю самоубийства из-за несчастной любви пишущего стихи драгунского корнета. В ее основе — реальные события, свидетельницей и даже участницей которых была тогда Ахматова. Но они становятся лишь предлогом для карнавала призраков, милых и страшных, являющихся из прошлого поэтессе, живущей в «сороковые, роковые», испытавшей арест мужа и сына, десятилетиями в советское время лишенной возможности публиковать стихи. Потому-то во вступлении к «Поэме без героя» Ахматова с грустью подчеркивает:

Из года сорокового,

Как с башни,на все гляжу.

Как будто прощаюсь снова

С тем, с чем давно простилась,

Как будто перекрестилась

И под темные своды схожу.

Она ощущает себя хранительницей памяти о петербургском «серебряном веке», о его карнавальной атмосфере. Когда приходят призраки, лирическая героиня поэмы обращается к ним:

Вы ошиблись: Венеция дожей —

Это рядом...Но маски в прихожей

И плащи,и жезлы,и венцы

Вам сегодня придется оставить

Вас я вздумала нынче прославить,

Новогодние сорванцы!

Она утверждает:

Что мне поступь Железной Маски,

Я еще пожелезней тех...

И чья очередь испугаться,

Отшатнуться, отпрянуть, сдаться

И замаливать давний грех?

Ясно всё:

Не ко мне,так к кому же?

Не для них здесь готовился ужин,

И не им со мной по пути.

Хвост запрятал под фалды фрака...

Как он хром и изящен!..

Однако

Я надеюсь,Владыку Мрака

Вы не смели сюда ввести?

Сам сатана как будто явился со встречи нового 1913 г. встречать вместе с героиней год 41-й. Дальнейшее, однако, доказывает, что это не «князь тьмы», но призрак, внушающий ужас, подобно офортам Гойи:

Маска это,череп,лицо ли —

Выражение злобной боли,

Что лишь Гойя смел передать.

Образы, характерные для поэзии начала века, проходят перед нами: ряженые, карнавальные домино, герои Гофмана, Эдгара По, Гамлеты, Фаусты. И все они в современном восприятии поэтессы получают мрачную, трагическую окраску, воспринимаются как провозвестники грядущей катастрофы.

Ахматова отождествляла себя с одной из участниц давнего маскарада:

Ты в Россию пришла ниоткуда, О мое белокурое чудо,

Коломбина десятых годов!

Что глядишь ты так смутно и зорко:

Петербургская кукла,актерка,

Ты — один из моих двойников.

К прочим титулам надо и этот

Приписать.О,подруга поэтов,

Я наследница славы твоей,

Здесь под музыку дивного мэтра,

Ленинградского дикого ветра,

И в тени заповедного кедра

Вижу танец придворных костей...

А в эпилоге поэмы, когда действие переносится в блокадный Ленинград лета 42-го, увиденный автором из далекой ташкентской эвакуации, Ахматова видит уже другого своего двойника:

А за проволокой колючей,

В самом сердце тайги дремучей —

Я не знаю который год —

Ставший горстью лагерной пыли,

Ставший сказкой из страшной были,

Мой двойник на допрос идет.

А потом он идет с допроса,

Двум посланцам Девки безносой

Суждено охранять его.

И я слышу даже отсюда —

Неужели это не чудо! —

Звуки голоса своего:

За тебя я заплатила

Чистоганом,

Ровно десять лет ходила

Под наганом,

Ни налево,ни направо

Не глядела

А за мной худая слава

Шелестела.

Война окончательно разрушила Петербург «серебряного века», родной для Ахматовой Фонтанный дом, а еще раньше на него пал зловещий отсвет кампании террора. Поэтесса, хранившая заветы «серебряного века», принуждена была долгие годы молчать, а для надежности репрессировали сына и мужа, сделав из них заложников. Гибель юного драгуна-поэта, столь популярная в поэзии начала века тема смерти, разрушения, спроецирована Ахматовой на послереволюционную реальность с террором и войной — исполнившимися пророчествами поэтов и мыслителей русского «серебряного века».