Образ Натальи Савишны По повести Толстого Детство

Образ Натальи Савишны По повести Толстого Детство

(1 вариант)

В 1852 году вышло произведение Л.Н. Толстого – автобиографическая повесть. В ней выведены образы тех людей, с которыми взаимодействует главный герой Николенька Иртеньев.

Наталья Савишна служила в доме Николеньки и ведала ключами от кладовой. С юности отличалась она «кротостью нрава и усердием», поэтому ее сделали няней родившейся девочки, матери главного героя. Непросто складывается жизнь героини: решив выйти замуж, она не получила благословения у своих господ и была сослана на скотный двор. Но перипетии судьбы не надломили чуткую женщину: по-прежнему она согревала весь дом своей любовью. Характер Наталья Савишна имела властный, поэтому прислуга в доме побаивалась ее. Решение господ о вольной Наталья Савишна восприняла как желание отделаться от нее: «…я вам чем-нибудь противна, что вы меня со двора гоните». Эта редкостная женщина никогда не думала и не говорила о себе. Ее бескорыстная, нежная любовь к людям делала их добрее, человечнее. Сундуки Натальи Савишны – кладезь необходимых для жизни вещей. Николенька вспоминает происшествие со скатертью, и свое поведение в этом эпизоде, когда мысленно обругал няню: «Как! – говорил я сам себе, прохаживаясь по зале и захлебываясь от слез, – Наталья Савишна, просто Наталья, говорит мне ты и еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового мальчишку. Нет, это ужасно!» Этот эпизод остался в памяти мальчика навсегда, так как здесь Наталья Савишна, расстроившись, глядя на слезы мальчика, первая решила помириться. Доброта героини бесконечна, и именно она заставила Николеньку испытать настоящий стыд: «У меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке; я, отвернувшись, принял подарок, и слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда».

Итак, образ Натальи Савишны помогает раскрыть отношение главного героя повести к жизни, к людям. А сам характер жизни Натальи Савишны – пример подлинной любви и самопожертвования.

(2 вариант)

В главе, посвященной Наталье Савишне, Толстой сначала кратко рассказывает ее историю: дворовую девку взяли в качестве прислуги в дом, когда родилась матушка героя, она стала ее няней.

Один раз в жизни дала Наталья себе волю и попросилась замуж, за человека, понравившегося ей, чем прогневала старого хозяина, который сослал ее на полгода в степную деревню скотницей. Вернувшись из ссылки, Наталья «явилась к дедушке, упала ему в ноги и просила возвратить ей милость, ласку и забыть ту дурь, которая на нее нашла было и которая, она клялась, уже больше не возвратится. И действительно, она сдержала свое слово». Всю свою любовь она перенесла на барышню, а когда та, решив отблагодарить ее за верную службу, дала Наталье Савишне вольную, воли уже не надо было, она расценила вольную как изгнание: «Должно быть, я вам чем-нибудь противна, что вы меня со двора гоните». Это предыстория. А герой помнит старушку, с которой он делился всеми своими мыслями и мечтами, к которой прибегал между уроками, которая курила «очаковское куренье», привезенное когда-то дедом героя, и была владелицей сундуков, где можно было найти все, что душе угодно, которая баловала их и заботилась о них.

Наталья Савишна жила не своей жизнью и своей волей, а жизнью и волей господ, и не представляла себе другой доли, была счастлива ею. «С тех пор как я себя помню, помню я и Наталью Савишну, ее любовь и ласки; но теперь только умею ценить их, – тогда же мне и в голову не приходило, какое редкое, чудесное создание была эта старушка. Она не только никогда не говорила, но и не думала, кажется, о себе: вся жизнь ее была любовь и самопожертвование».

Герой вспоминает случай, когда он обиделся на старушку. Он облил скатерть, и Наталья Савишна наказала его. Маленький барчук воспринял заслуженное наказание как личное оскорбление, нанесенное ему какой-то Натальей, служанкой, и слезы злости лились из его глаз. Почувствовав его настроение, Наталья Савишна извинилась перед ним, принесла подарок, и теперь уже слезы стыда за себя душили мальчика. «Я так привык к ее бескорыстной, нежной любви к нам, что и не воображал, чтобы это могло быть иначе, нисколько не был благодарен ей и никогда не задавал себе вопросов: а что, счастлива ли она? довольна ли?» Вопросы эти возникли в его голове гораздо позже, когда он стал взрослым.