Номадизм. Кочевой тип производства

История кочевого мира, в его целом, охватывает около трех тысячелетий: от появления скифов в VIII веке до н.э. и до настоящего времени. Такие ученые, как Л.С. Васильев, выделяют 3 типа кочевой цивилизации: Киданьский - когда кочевое племя образуется на окраинах могущественной империи, многое у нее заимствует, но стремится сохранить свою самобытность; Тюркский - когда кочевники постоянно меняют места своего обитания, вторгаясь в зону земледельцев и подчиняя их себе; Монгольский - когда под внешним воздействием создается государство, которое вторгается в зону земледельцев, подчиняя их государства одно за другим, но пытаясь сохранить свою самобытность.

Кочевой (номадный) тип хозяйства имеет следующие специфические характеристики. Он складывается в условиях резко континентального климата, слабой обеспеченности атмосферными осадками (до 200 мм в год) и другими водными ресурсами. Такие территории называются аридными зонами. Плотность населения у кочевых народов колеблется от 0,5 до 2 чел. на один кв. км. Этот дисперсный (рассеянный) тип расселения обусловлен основным экосистемным принципом номадизма – точным (симметричным) соответствием между численностью принадлежащего кочевнику скота и природными водно-кормовыми ресурсами – и способствует рассеянию собственности в пространстве; упорядоченные миграции в целях круглогодичного обеспечения животных подножным кормом происходили в форме перекочевок по зимним, весенним, летним и осенним пастбищам.

Как указывает Е.И. Кычанов, рост кочевой экономики не мог идти по пути интенсификации и концентрации, так как вел к "перевыпасу" – увеличению нагрузки на пастбища, ведущему к снижению урожайности травостоя. Принципиальным является и положение о том, что кочевой тип производства хозяйства не мог быть беспредельно экстенсивным – в целом он был весьма ограничен в передвижениях и различного рода перекочевках и базировался прежде всего на разумном использовании продуктивных качеств различных видов скота.

Особенностью проявления кочевой культуры является то, что к ее изначально можно назвать конно-железной. Нынешнее состояние археологического материала позволяет, с большей или меньшей точностью, проследить появление кочевой культуры в двух отстоящих друг от друга на большом расстоянии областях Евразии, а именно: в западно-евразийских (т.е. приднепровских, причерноморских и приазовских) степях и затем на Алтае. В обоих районах археологический слой кочевой железной культуры перекрывает собой отложения оседлых или полуоседлых культур.

Культуру кочевых обществ следует исследовать в её единстве и целостности. Это единство и целостность, в некоторых отношениях, настолько поразительны, что позволяет некоторым исследователям истолковывать, например, скифские обычаи на основании монгольского материала XIII века нашей эры. Конечно же, этнологическое обоснование таких сопоставлений сомнительно. Хронологически скифский материал отделен от монгольского, по крайней мере, 15 веками. Сопоставления эти обоснованы культурно-историческим единством и целостностью кочевого мира.

В частности, кочевой мир проникнут культом военной доблести. Только тот, кто доказал свои военные качества, является полноправным членом общества. Черепа убитых врагов служат драгоценным трофеем, отделываются в пиршественные чаши. Этот обычай, удостоверенный для печенегов (череп Святослава), указан также китайскими хрониками для гуннов восточно-евразийских степей и Геродотом для скифов. "Сопровождающие погребенья", отличительные для кочевого мира (т.е. погребение вместе с вождем жены и слуг), могут быть сопоставлены с культом верности, составляющим одну из основ кочевого быта. Культ верности является краеугольным камнем в мировоззрении Чингисхана, и этот же культ, в виде особых обрядов, сопровождающих братание и клятву, равно засвидетельствован для древнейших кочевых периодов западно-евразийских и восточно-евразийских степей. Без вождя жена и слуги не должны мыслить жизни.

Также очень важно изучение кочевого мира в его “месторазвитии”. Это последнее может быть определено как совокупность степи и травянистой пустыни. Наибольшей не только в Евразии, но и во всем мире сплошной полосой районов, удобных для кочевника-скотовода, является северная полоса травянистых пустынь и примыкающая к ним с севера и запада область травянистых степей. Такие районы практически непрерывно тянутся от плато Ордос и до Причерноморья.

На протяжении всего хода истории от античности и до наших времен эта территория представляет собой некую прослойку между оседлыми государственными образованиями. Из этого следует, что кочевой мир – это мир “срединный”. Притом срединное положение толкало его к выполнению соединительной роли. В историческом смысле "прямоугольник Евразийских степей" - это как бы Средиземное море континентальных пространств.

Огромной главой всемирной истории является военная история кочевников. История эта примечательна тем, что количественно небольшие группы кочевников добивались величайших военных успехов. Например, все население гуннского царства не превышало по численности населения нескольких китайских округов, но эта горсточка (организованная на основах кочевого быта) держала в страхе Китайскую империю и временами добивалась политического над ней перевеса. Таковыми же были численные соотношения кочевого и окраинных государств в монгольскую эпоху.

Кочевой мир нужно рассматривать как нечто текучее. В течение долгих, обозримых для нас веков истории кочевые волны хлещут почти исключительно в одном и том же направлении. Несколько народов выходит из Маньчжурии на запад (в восточно-евразийские степи). Однако ни один из этих народов не проник на запад далее срединно-евразийских степей (до этих степей дошли в XII в. так называемые каракитаи). Зато восточно-евразийские степи в течение истории, по крайней мере дважды, явились отправной точкой движения, дошедшего до Европы. Мы подразумеваем походы гуннов и монголов.

Однако гуннское движение II-V веков нашей эры нужно отличать по характеру от монгольского движения XIII века. Нужно отделять завоевания-экспансии от завоеваний-переселений. В первом случае завоеватель не бросает той базы, от которой он первоначально исходит; он расширяет свои владения, не отказываясь от прежних. Во втором случае первоначальная база оставлена завоевателем. Часто самое завоевание производится потому, что завоеватель вытеснен из первоначальной базы. Здесь он не только завоеватель, но также переселенец. И если гунны были вынуждены пойти на запад, то монголы проводили чисто экспансивную политику.

Список литературы

Васильев Л.С. История Востока. М., 1998, с. 7-14

Саханова К. Б. Кочевой хозяйственный тип в Казахстане. Вестник КазГУ. Серия экономическая. Алматы, 1998, № 9.

Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. – М.: “Восточная литература” РАН, 1997, с. 283-286

Савицкий П.Н. О задачах кочевниковедения / серия “Сочинения Л.Н. Гумилева” вып. 10, М.: Институт ДИ – ДИК, 1998, с. 466